Неточные совпадения
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей
стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была
в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он
в самом деле такой?
Заговорил о превратностях судьбы; уподобил жизнь свою судну посреди морей, гонимому отовсюду ветрами; упомянул о том, что должен был переменить много мест и должностей, что много потерпел за правду, что даже самая жизнь его была не раз
в опасности со
стороны врагов, и много еще рассказал он такого, из чего Тентетников мог видеть, что гость его был скорее практический человек.
Клим решил говорить возможно меньше и держаться
в стороне от бешеного стада маленьких извергов. Их назойливое любопытство было безжалостно, и первые дни Клим видел себя пойманной птицей, у которой выщипывают перья, прежде чем свернуть ей шею. Он чувствовал
опасность потерять себя среди однообразных мальчиков; почти неразличимые, они всасывали его, стремились сделать незаметной частицей своей массы.
Чем ближе подходил человек, тем больше прятался тигр; он совсем сжался
в комок. Не замечая
опасности, Дерсу толкнул собаку ногой, но
в это время выскочил тигр. Сделав большой прыжок
в сторону, он начал бить себя хвостом и яростно реветь.
Вдруг самка почуяла
опасность и, насторожив свои большие уши, внимательно стала смотреть
в нашу
сторону.
В стороне звонко куковала кукушка. Осторожная и пугливая, она не сидела на месте, то и дело шныряла с ветки на ветку и
в такт кивала головой, подымая хвост кверху. Не замечая
опасности, кукушка бесшумно пролетела совсем близко от меня, села на дерево и начала было опять куковать, но вдруг испугалась, оборвала на половине свое кукование и торопливо полетела обратно.
Юноша, пришедший
в себя и успевший оглядеться после школы, находился
в тогдашней России
в положении путника, просыпающегося
в степи: ступай куда хочешь, — есть следы, есть кости погибнувших, есть дикие звери и пустота во все
стороны, грозящая тупой
опасностью,
в которой погибнуть легко, а бороться невозможно.
Опасность могла только быть со
стороны тайной полиции, но все было сделано так быстро, что ей трудно было знать; да если она что-нибудь и проведала, то кому же придет
в голову, чтоб человек, тайно возвратившийся из ссылки, который увозит свою невесту, спокойно сидел
в Перовом трактире, где народ толчется с утра до ночи.
Я снова писал к г. Шултгесу о получении денег и могу вас смело уверить, что ни моя мать, ни я, ни подозрительный ребенок не имеем ни малейшего желания, после всех полицейских неприятностей, возвращаться
в Цюрих. С этой
стороны нет ни тени
опасности.
А с другой
стороны подстерегает
опасность той рационализации Церкви
в христианском быту и христианском богословии, которая делает христианство смертельно скучным, пресным и уродливым.
Журавль с журавлихой, или журкой (так ласково называет ее народ) сидят попеременно на яйцах; свободный от сиденья ходит кругом гнезда поодаль, кушает и караулит; громкий его крик возвещает приближение какой-нибудь
опасности, и сидящий на яйцах сейчас бросает их, отбегает, согнувшись,
в сторону и начинает звать своего дружку, который немедленно к нему присоединяется; они вместе уходят от гнезда дальше или улетают.
При первой
опасности молодые прячутся куда случится, а старики начнут летать и бегать взад и вперед, стараясь отманить охотника
в противоположную
сторону; но должно сказать правду, что горячность старых зуйков к детям не простирается так далеко, как у куликов болотных, травников и поручейников.
Кони несут среди сугробов,
опасности нет:
в сторону не бросятся, все лес, и снег им по брюхо — править не нужно. Скачем опять
в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились смаху
в притворенные ворота при громе колокольчика. Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели
в снегу нерасчищенного двора…
Капля за каплей она прививала девочке свой мизантропический взгляд на жизнь и людей, стараясь этим путем застраховать ее от всяких
опасностей;
в каждом деле она старалась показать прежде всего его черную
сторону, а
в людях — их недостатки и пороки.
Как ни мало предполагал Калинович
в нем честности, но подобное предложение было выше всяких ожиданий. Сверх того, ему представилась
опасность еще и с другой
стороны.
И он щеголевато отплевался
в сторону сухим плевком. Видна была надменность, решимость и некоторое весьма опасное напускное спокойное резонерство до первого взрыва. Но Петру Степановичу уже некогда было замечать
опасности, да и не сходилось с его взглядом на вещи. Происшествия и неудачи дня совсем его закружили… Липутин с любопытством выглядывал вниз, с трех ступеней, из темной каморки.
Осажденные находились
в вечной
опасности и, с своей
стороны, принуждены были отовсюду вести контрмины, с трудом прорубая землю, промерзшую на целый аршин; перегораживали крепость новою стеною и кулями, наполненными кирпичом взорванной колокольни.
Кирша остановился
в недоумении; он чувствовал всю
опасность выйти на открытое место; но на другой
стороне поляны,
в самой чаще леса, тонкий дымок, пробираясь сквозь густых ветвей, обещал ему убежище, а может быть, и защиту.
Благодаря силе, сноровке молодцов, а также хорошему устройству посудинки им не предстояло большой
опасности; но все-таки не мешало держать ухо востро. Брызги воды и пены ослепляли их поминутно и часто мешали действовать веслами. Но, несмотря на темноту, несмотря на суровые порывы ветра, которые кидали челнок из
стороны в сторону, они не могли сбиться с пути. Костер служил им надежным маяком. Захар, сидевший на руле и управлявший посудиной, не отрывал глаз от огня, который заметно уже приближался.
В этой спешности преминули все
опасности со
стороны Марьи Николаевны, которая по этому случаю была очень счастлива и, подхватив под руку Дон-Кихота, просила его...
Надобно было обходить полыньи, перебираться по сложенным вместе шестам через трещины; мать моя нигде не хотела сесть на чуман, и только тогда, когда дорога, подошед к противоположной
стороне, пошла возле самого берега по мелкому месту, когда вся
опасность миновалась, она почувствовала слабость; сейчас постлали на чуман меховое одеяло, положили подушки, мать легла на него, как на постель, и почти лишилась чувств:
в таком положении дотащили ее до ямского двора
в Шуране.
В первый еще раз он увидел для любовников
опасность с этой
стороны.
Конечно, со
стороны молодых людей тут было, может быть, значительное преувеличение
опасности, но тогда взятки царили повсюду, и сам государь Николай Павлович, как явствует из многих напечатанных впоследствии анекдотов, находил себя не
в силах остановить это страшнейшее зло его времени.
Всеобщее, мысль, идея — начало, из которого текут все частности, единственная нить Ариадны, — теряется у специалистов, упущена из вида за подробностями; они видят страшную
опасность: факты, явления, видоизменения, случаи давят со всех
сторон; они чувствуют природный человеку ужас заблудиться
в многоразличии всякой всячины, ничем не сшитой; они так положительны, что не могут утешаться, как дилетанты, каким-нибудь общим местом, и
в отчаянии, теряя единую, великую цель науки, ставят границей стремления Orientierung [ориентацию (нем.).].
Мало этого, чтобы прекратить всякую возможность для Мари видеться с Хозаровым и
в посторонних домах, Катерина Архиповна решилась притвориться на некоторое время больною и никуда не выезжать с семейством. Но что значат человеческие усилия против могущества все преоборающей и над всем торжествующей любви? Между тем как мать и влюбленный толстяк думали, что они предостерегли себя со всех
сторон от
опасности,
опасность эта им угрожала отовсюду.
В своей боязливой предусмотрительности она не заметила, что
опасность угрожает ей совсем с другой
стороны, и заботилась всего более о том, чтобы не допустить
в народ якобинских идей, за которые считалось тогда всякое предъявление своих прав лицами низшего сословия.
Мне было грустно. Мой спутник томился и нервничал. Возок наш то и дело кидало с боку на бок, и уже не раз он опрокидывался совсем. При этом, к великой досаде Михайла Ивановича, случалось все как-то так, что валились мы неизменно
в его
сторону. Это было естественно, но все же причиняло ему большое неудовольствие. Однако случись иначе, мне грозила бы серьезная
опасность, тем более что
в таких случаях он, с своей
стороны, не делал ни малейших усилий. Только крякнет, бывало, и деловито обращается к ямщику...
В это время из двух соседних заезжих дворов ринулись стремглав два мишуреса, — род факторов, очень популярный
в местечках того края. Оба они одновременно схватили лошадей с двух
сторон под уздцы и с
опасностью опрокинуть коляску стали заворачивать их
в другую
сторону. Молодой еврей на козлах выхватил у ямщика длинный кнут и стал неистово хлестать, задевая то одного, то другого мишуреса. Но на них это не производило ни малейшего впечатления.
Здесь величайшая духовная трудность нашего времени: с одной
стороны, явно пришла пора для восприятия природы более духовного, нежели оно свойственно было новому времени с его «естествознанием», потребность «оккультного» постижения
в широком смысле слова становится все глубже и шире, но вместе с тем и религиозная
опасность этого пути, приводящего к измене Христу и к лжехристианству, к погружению
в язычество и природную магию, чрезвычайно велика.
Одна из нерп вынырнула так близко от лодки, что гребцы едва не задели ее веслом по голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась
в воду. Глегола схватил ружье и выстрелил
в то место, где только что была голова животного. Пуля булькнула и вспенила воду. Через минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от лодки. Она с недоумением глядела
в нашу
сторону и, казалось, не понимала,
в чем дело. Снова выстрел и снова промах. На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей
опасности.
И особенно теперь, когда темная туча собралась над родной
стороной, когда последней угрожает страшная
опасность от руки более могущественной и сильной соседки-Австрии, после этого несчастного убийства
в Сараеве австрийского наследника престола эрцгерцога Франца Фердинанда, [15 июня 1914 г.
в Сараеве, городке, принадлежащем по аннексии Австрии и населенном по большей части сербами, были выстрелами из револьвера убиты эрцгерцог Франц Фердинанд с супругой.] убийства, подготовленного и проведенного какими-то ненавидящими австрийскую власть безумцами, и которое австрийцы целиком приписывают едва ли не всему сербскому народу!
Милица, пораженная страшным зрелищем, открывшимся на площади y костела, не поняла даже
в первую минуту грозившей им
в лице приближавшегося кавалерийского взвода
опасности. То и дело глаза её направлялись
в сторону полуразрушенного селения, приковываясь взглядом к страшной площадке.
Страх есть состояние дрожащей, трепещущей, падшей твари, которая находится
в низинах бытия и которую со всех
сторон подстерегают
опасности.
Этика эвдемонистическая, будь этот эвдемонизм земной или небесный,
в конце концов, есть этика страха, ибо человек боится за свое счастье и счастье других, ибо счастье со всех
сторон подвергается
опасностям и оно покупается оппортунизмом
в оценках и действиях.
Самое существование человека находится под
опасностью со
стороны всех процессов, происходящих
в мире.
Правительницу со всех
сторон предупреждали об
опасности, но она называла все это «пустыми сплетнями» и осыпала цесаревну ласками и подарками. Она даже показала ей последний донос. Елизавета уверяла ее
в верности, обливаясь слезами.
— Я относительно вас не более как исполнил обязанности каждого христианина, и вы хотите меня за это вознаградить. Это очень хорошо с вашей
стороны… Но вы, быть может, не знаете, что я при вашем спасении был только помощником, что я не мог бы сделать того, что сделал один молодой человек, который был со мной… Если вы так вознаграждаете меня, то я спрашиваю себя, что вы сделаете для того, кто с
опасностью для жизни спускался
в глубину колодца, чтобы обвязать веревку вокруг вашего тела?..
Франция не могла его требовать, так как там он не имел никаких дел, а Россия далеко, и пока официальное требование придет, он может скрыться. Пока же он находился на французской территории,
опасность не миновала, и он каждую минуту может быть арестован. Так думал Николай Герасимович, выйдя из туннеля и остановившись
в нерешительности:
в какую
сторону направить ему свой путь.
Письмо было написано
в неосторожных выражениях
в минуты безмятежного спокойствия,
в чаду от блаженства, его ожидавшего. О Волке, которого он почитал своим врагом, ходили слухи, что он убежал
в Царство Польское, знали, что окна
в доме его заколочены наглухо, на дворе ни живой души; с других
сторон не ожидалось
опасности.
Люди проницательные предвидели, что при пылком характере государя, способного увлекаться до крайности, сочувствие его ордену не ограничится одним только номинальным покровительством, но что он, пожалуй, с оружием
в руках готов будет защищать мальтийский орден от
опасностей, грозивших ему со
стороны республиканской Франции. [Е. Карнович. «Мальтийские рыцари
в России».]
С этой
стороны, значит, тоже представлялась
опасность рассердить княгиню и впасть
в немилость.
Но как, с моей
стороны, я весьма желаю ревностных, храбрых, умных и искусных людей сохранить, то прошу вас по пустому не вдаваться
в опасности.
Сопротивление со
стороны полицианта угрожало ему двойною
опасностью — быть побитым от крестьян, которые могли производить это
в «панскую голову», то есть на ответственность самого помещика, а потом виновного отвели бы к «пану», у которого всякого полицейского по меньшей мере ожидал невероятно унизительный, но с неупустительною строгостью соблюдавшийся особый церемониал.
Только то с той, то с другой
стороны жесткой дороги, по которой, как по асфальту, гулко звучали некованые быстрые ноги башкирских коней, виднелись бугорки насыпанной земли сусликов; на заду сидел сторожевой зверок и, предупреждая об
опасности, пронзительно свистел и скрывался
в нору.
Предположения о сознании Наполеоном
опасности растяжения линии и, со
стороны русских, о завлечении неприятеля
в глубь России. — принадлежат очевидно к этому разряду, и историки только с большою натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам.